Анастасия заняла позицию справа от меня, а Лара встала слева. От нее пахло изысканными духами, да и вообще от нее исходило столько похоти, что хотелось впиться в нее зубами, как в сочный фрукт.
— Он стремителен и живуч, — сказал я. — И умен. Но не неуязвим. Надо бить его с нескольких сторон одновременно — может, так заставим его бежать.
Громыхнул дробовик — на порядок ближе, чем автоматы несколько секунд назад. Эхом выстрелу послышались удары, будто чем-то тяжелым с размаху шмякнули несколько раз о стены и пол.
Психический, если можно так выразиться, запах Шкуры-Перевертыша резко сгустился, и я повернулся к двери.
— Вот он!
Когда я произносил «он», Перевертыш уже врывался из коридора в приемную, причем перемещался он заметно быстрее щепок, летевших от разнесенной им двери. Он не забыл прикрыться завесой и виделся нам всего лишь мерцающим в воздухе маревом.
Я прикрылся силовым щитом, выставив его перед нами так, чтобы невидимая энергия перегородила дверь в Ларин кабинет. Перевертыш врезался в него со всей дури, на полной скорости. Щит выстоял — едва-едва, но выстоял, — но столько энергии выделилось при столкновении, что из-под браслета потянулась струйка дыма, а уж как он жег мне запястье… Ну, и сам я, разумеется, отъехал назад вместе с ковром почти на фут.
Завеса, которой прикрывался Перевертыш, столкнувшись с моим щитом, дрогнула, и на мгновение мы увидели высокую, костлявую, покрытую клочковатой желтой шерстью тварь, отдаленно напоминавшую человеческую фигуру, с длинными как у гиббона руками, заканчивавшимися почти изящными когтями.
Стоило моему щиту исчезнуть, как Анастасия наставила на тварь палец, прошипела слово заклинания, и с конца его сорвался ослепительно яркий, тонкий как волос луч. Я тоже практикую огненную магию, но эта была на порядок сильнее, точнее и эффективнее. Луч скользнул по левой руке Перевертыша, и там, где он коснулся его шкуры, шерсть загорелась, а плоть мгновенно потемнела и вспухла волдырями.
Перевертыш метнулся в сторону от двери и исчез, оставив за собой дымящуюся, иззубренную дырку в дорогой деревянной отделке.
Я нацелил посох на пустой дверной проем; Лара навела туда пистолет.
Секунд десять ничего не происходило.
— Где он? — прошипела Лара.
— Ушел? — предположила Жюстина. — Может, испугался, когда Страж Люччо его ранила.
— Нет, не ушел, — сказал я. — Он хитер. Вот как раз сейчас он ищет лучший способ добраться до нас.
Я огляделся по сторонам, пытаясь мыслить, как мыслил бы враг.
— Дайте подумать, — пробормотал я. — Если бы я был меняющей облик машиной убийства, как бы я пробрался сюда?
Возможностей не так много — дверь перед нами и окно у нас за спиной. Не прекращая оглядываться, я повернулся к окну. В кабинете висела тишина, только шелестел кондиционированный воздух в решетках…
В вентиляционных решетках.
Я повернулся, вскинул жезл, нацелив его на воздуховод из витой стальной трубы, и сосредоточился.
— Fulminos! — выкрикнул я.
Бело-голубая молния с треском соединила на мгновение конец моего жезла с воздуховодом. Разряд ушел в металл, и, я не сомневался, дошел до любого, кто мог находиться в трубе.
Послышался дикий, чирикающий какой-то вопль, и вслед за слетевшей с раструба воздуховода решеткой, из него вывалилась бьющаяся, длинная как удав лента марева. Еще не коснувшись пола, она развернулась в нашу сторону и превратилась во что-то приземистое, мощное, вроде барсука или росомахи.
Оно врезалось Анастасии в грудь и вместе с ней покатилось по полу.
И в этом безумном клубке я успел разглядеть пару золотых глаз, сиявших садистским наслаждением.
Я повернулся, чтобы отшвырнуть тварь от Анастасии, но меня опередила Лара. Она изо всех сил ткнула в бок твари ствол пистолета и нажала на спуск.
Кабинет наполнился огнем и грохотом; Перевертыш отпрянул в сторону, оттолкнулся от пола, изогнулся в прыжке и полоснул клешней Жюстине по животу. Ловко приземлившись на ноги, он устремился к окну за Лариным столом и исчез.
Жюстина пошатнулась и вскрикнула от боли.
Секунду-другую Лара расширенными глазами смотрела в выбитое окно, потом перевела дух.
— Голод мне в глотку, — пробормотала она.
Я повернулся к Анастасии, но она, морщась от боли, махнула рукой. Крови на ней я не видел. Тогда я переключился на Жюстину и попытался оценить, насколько серьезно она ранена. В нижней части ее живота набухали кровью шесть параллельных горизонтальных полосок — аккуратных, словно прочерченных скальпелем. Кровоточили они довольно сильно, но ни брюшной полости, ни крупных сосудов Перевертыш, похоже, не задел.
Я схватил валявшийся на полу шелковый пиджак Лары, кое-как сложил его и приложил Жюстине к животу.
— Прижимайте крепче, — скомандовал я. — Вам нужно остановить кровь. Держите и не отнимайте.
Она стиснула зубы от боли, но кивнула и обеими руками прижала импровизированный тампон к животу, пока я помогал ей подняться.
Лара покосилась на Жюстину и снова повернулась к окну.
— Голод мне в глотку, — повторила она. — В жизни не видела такой скорости.
С учетом того, что я своими глазами видел, как она бегала со скоростью пятьдесят миль в час, полагаю, она знала, что говорит. У нас не было ни единого шанса удержать эту тварь на время, достаточное, чтобы замочить.
Я подошел к окну поискать Перевертыша взглядом и на мгновение оцепенел. Прямо на меня неслась огненная комета алого цвета — предположительно, дело рук Перевертыша. Я инстинктивно отпрянул, выставив перед собой руку с браслетом-оберегом. Комета ударила в мой щит, и последовавший взрыв опрокинул меня навзничь.